Тысяча восемьсот двенадцатый год: двухнедельный иллюстрированный журнал (1912 год)

Лефортовский дворец в Москве был построен в 1698 году по приказанию Петра I для его спод­вижника Франца Лефорта. История здания ока­залась бурной: оно неоднократно меняло своих хозяев, в его стенах происходили события, вли­явшие на судьбу империи. После смерти Лефорта Пётр устраивал там ассамблеи, а затем подарил А. Д. Меншикову. Когда тот впал в неми­лость, дворец конфисковали, вернули в казну, и там одно время располагался царский двор. Именно в нём умер юный Пётр II. 25 февраля 1730 года в Лефортовском дворце Анна Иоан­новна разорвала «Кондиции» – документ, навя­занный ей членами Верховного тайного совета и ограничивавший её власть. Таким образом, в лефортовских дворцовых залах нашла могилу наиболее реальная попытка появления русской конституции уже в XVIII столетии. Впослед­ствии во дворце останавливалась императрица Елизавета Петровна, его отдавали под резиден­ции различных иностранных послов. В 1804 году комплекс перешёл к военному министер­ству и там разместили ведомственный архив. В 1812 году французы дворец разграбили, его центральный корпус и флигели сильно постра­дали от огня. Он оставался в запустении до конца 1840-х годов, когда главное здание отре­ставрировали, пристроили к нему третий этаж и разместили там Московское отделение архива Главного штаба, который в кругах специали­стов стал именоваться по местонахождению – Лефортовским.

В 1911 году, ввиду приближавшегося столетия Отечественной войны 1812 года, сотрудники архива выступили с инициативой издавать монографический юбилейный журнал, цели­ком посвящённый описанию и анализу истори­ческих событий, связанных с отражением напо­леоновского нашествия. Военные архивисты имели на это все основания. К началу ХХ века в ста двадцати трёх служебных помещениях Лефортовского дворца на более чем сорока четырёх километрах четырёх-пятиярусных стеллажей в папках, коробках, конвертах и связ­ках хранились 1 493 316 документов из военной коллегии, канцелярий и главных штабов всех русских армий, из всех корпусов и полков. Это была летопись 1812 года, растворённая в прика­зах, реляциях, планах, списках личного состава, служебной переписке. Её следовало разобрать, обобщить, проанализировать и опубликовать.

Так как архив являлся ведомственным и финансировался военным министерством, управляющий полковник Н. П. Поликарпов и столоначальник подполковник В. П. Фёдоров обратились с предложением основать новый научно-популярный журнал в Главный штаб. Они писали: «Лефортовский архив – это един­ственный в России военный архив, в котором ныне только и можно получить разъяснение по различным вопросам, относящимся к эпохе Отечественной войны». Начальник Главного штаба генерал от инфантерии Н. П. Михневич, сам известный военный историк, автор таких капитальных исследований, как «История воен­ного искусства с древнейших времен до начала девятнадцатого столетия» (1895–1896), «Основы русского военного искусства» (1898) и др., отнёсся к идее с пониманием и сочувствием. 17 сентября 1911 года было получено официаль­ное разрешение министерства, и в январе 1912 года первый номер журнала «Тысяча восемьсот двенадцатый год», отпечатанный на Остоженке в типографии Штаба Московского военного округа, появился в продаже. В рекламных объ­явлениях, оповещавших о подписке на новое периодическое издание, специально указыва­лось: «Будет издаваться один год».

Редактором журнала стал подполковник В. П Фёдоров, издателем – отставной капитан Л. Г. Лукьянов. В редакционной статье они писали: «Наша цель – по мере сил и возможно­сти, и насколько позволяют рамки журнала, осветить во всей подробности славную и бес­примерную в истории России эпоху Отече­ственной войны 1812 года. Столетие!.. Это огромный период в жизни каждого государ­ства и народа. Минувшее столетие с начала Отечественной войны скрыло от нас в веч­ность живых свидетелей этой блестящей эпохи, оставив в наследие безмолвных её сви­детелей в виде братских могил, отдельных могильных холмов, храмов, памятников, тро­феев и одну правдивую и беспристрастную свидетельницу – историю. История, раскры­вая перед нами свои листы, испещрённые золотыми буквами, обрисовывает яркими кра­сками всю мощь русского народа, который без различия звания, возраста и пола в тяжёлую годину обрушившегося на Россию бедствия сплотился в единое целое и своей богатыр­ской, могучей грудью ополчился на “двунаде- сять языков” и их непобедимого дотоле вождя Наполеона, дерзнувшего посягнуть на целост­ность нашей Родины. Многие из славных дея­ний героев войны 1812 года сделались уже все­народным достоянием, но немало ещё и не менее славных воспоминаний находится и до сих пор во мраке неизвестности, и даже столе­тие – этот огромный период времени – оказа­лось недостаточным для освещения “века бога­тырей, славного и величавого”».

Журнал являлся «двухнедельным», т. е. выхо­дил дважды в месяц – 1 и 15 числа. Согласно заявленной редакцией программе, он содержал разделы: «1. Официальный – высочайшие при­казы, циркуляры и распоряжения, относящиеся к юбилею Отечественной войны. 2. Общеисто­рические сведения. 3. Описание событий войны с военно-исторической и общественно-быто­вой точки зрения. 4. Литературно-поэтический отдел (стихотворения, повести, рассказы, романы, интереснейшие места из мемуаров современников, биографии героев войны как русской армии, так и достойных её противни­ков. 5. Архивные документы, относящиеся к Отечественной войне. 6. Извлечения из докла­дов членов Русского Императорского военно­исторического общества и Кружка ревнителей памяти Отечественной войны (сотрудники журнала активно участвовали в работе обеих организаций. – Сост.). 7. Театр и музыка (пьесы и музыкальные произведения, посвящённые памяти Отечественной войны). 8. Описание обмундирования и вооружения русской и непри­ятельской армий, трофеев, отбитых у неприя­теля, и памятников, посвящённых событиям и деятелям великой эпохи и проч. 9 Библиогра­фический и справочный отдел. 10 Смесь. 11. Календарь-хроника военных действий Отече­ственной войны».

Для пополнения разделов редакция обрати­лась к своим читателям с просьбой предостав­лять материалы из семейных собраний: «В целях большего освещения всего относящегося к эпохе Отечественной войны и подробного ознакомления гг.<оспод> читателей со всем, связанным с воспоминанием об этой войне, редакция убедительно просит лиц, имеющих какие-либо документы, письма, гравюры, кар­тины, портреты и др., касающиеся эпохи Отече­ственной войны, не отказать поделиться с редакцией материалом этим на общую пользу. С благодарностью будут приняты всевозмож­ные фотографические снимки, копии докумен­тов, подлинные рукописи эпохи Отечествен­ной войны из семейных архивов и т. п.».

Однако главное внимание члены редакции журнала всё же уделяли публикации архивных документов. При этом они исходили из того, что важнейшее по своим историческим послед­ствиям противостояние России и наполеонов­ской империи для большинства россиян так и осталось «неизвестной» войной. «Отец- основатель» и один из самых энергичных авто­ров издания Николай Петрович Поликарпов (1853–1914) в программной статье первого номера рассуждал именно об этом: «Несмотря на великое во всех решительно отношениях значение для нас Отечественной войны 1812, мы, русские, до сих пор не только не имеем правдивой цельной истории этой войны, но даже, как это ни странно, не знаем ещё и пол­ной фактической обстановки этой же войны… В трудах наших историков по эпохе войны 1812 года многие эпизоды описаны или освещены не вполне ясно, многие эпизоды не выяснены, а о весьма многих или упоминается только вскользь, или же совсем ничего не говорится. Все они далеки от совершенства и не дают нам полной картины войны 1812 года. Главными причинами несовершенства всех трудов по истории Отечественной войны 1812 года явля­ются отчасти не полное использование истори­ками массы документов первейшей важности, покоящихся ещё в архивных недрах, а отчасти и полное незнакомство историков с большин­ством этих документов… Необходимые для озна­комления с боевыми действиями наших войск первоисточники – подлинные документы 1812 года – лежат спокойно в архиве, и их не только не печатают, но и не делают даже попыток для всестороннего исследования и изучения их. Много таких важных во всех отношениях и не исследованных ещё военными историками документов хранится во вверенном мне Москов­ском отделении общего архива Главного штаба… Если эти первоисточники не будут полностью опубликованы теперь, когда интерес всех к юби­лею Отечественной войны 1812 года ещё не остыл, то опубликования их можно ожидать только в 2010 году, когда, несомненно, будут готовиться к чествованию двухсотлетнего юби­лея Отечественной войны».

Работая с архивными документами, Поликар­пов старался выбрать те из них, которые, по его словам, «проливают ясный исторический свет на многие ещё доныне не освещённые вполне нашей военной историей тёмные эпизоды Оте­чественной войны 1812 года (например, Боро­динское сражение, Смоленская операция с 22 июля по 9 августа 1812 года, Березинская опера­ция в ноябре 1812 года) и говорят своим правди­вым языком, не имеющим ничего общего с льстивым языком реляций, о многих таких эпизодах войны, которые ещё доныне не известны нашей военной истории».

Поликарпов по мере сил стремился обратить внимание специалистов на вроде бы мелкие и незначительные события Отечественной войны. На обороте передней издательской обложки журнала он из номера в номер печатал составленный им подробнейший «Хронологиче­ский перечень боевых столкновений в течение Отечественной войны 1812 года». Отдельным эпизодам Поликарпов посвящал специальные статьи. Характерна его заметка о малоизвестных боях первой недели войны, когда Великая армия только-только форсировала Неман и её передо­вые части двинулись к Вильне: «Много произо­шло во время отступления в течение 13–15 июня схваток и стычек между передовыми частями французской армии и нашими тыль­ными отрядами и разъездами, но наша военная история не упоминает ни об одной такой стычке, вероятно, потому, что эти стычки или схватки недостойны внимания военной исто­рии. Но эти “мелкие дела” или схватки имели крупные последствия, ибо способствовали все­цело как нашему стойкому и мужественному отступлению, так и, главным образом, бодрому и прекрасному состоянию наших отступавших войск, особенно если принять во внимание, что их, численно слабых и отчасти несколько обе­скураженных отступлением, преследовали 200 000 французских войск под личным пред­водительством Наполеона. Наше отступление от реки Неман к городу Вильне было далеко не так спокойно, как можно заключить о нём из нашей истории, не упоминающей ничего о наших стычках и схватках во время отступле­ния… Так, 16 июня произошёл ряд упорных арьергардных боёв в нашем 3-м пехотном кор­пусе генерала-лейтенанта Тучкова 1-го, отсту­павшем к городу Вильне от города Новый Трок, закончившихся делом при городе Вильне. Весь день 16 июня – с 8 часов утра до 9 часов вечера – продолжались эти бои с небольшими переры­вами. Здесь, на пространстве между фольвар­ком Ковенскою Ваккой и городом Вильна, действовал доблестно под начальством гене­рала-майора Шаховского 1-го арьергард 3-го пехотного корпуса… Эти арьергардные бои закончились перестрелкой на Антоколе (пред­местье города Вильны) между арьергардом генерал-майора князя Шаховского 1-го и аван­гардом главных сил Наполеона». Об этих бое­столкновениях, как указывал Поликарпов, не имелось никаких упоминаний в известных ему описаниях событий 1812 года.

Уже после выхода первых шести номеров журнала 1 апреля 1912 года Н. П. Поликарпов сделал доклад на заседании Московского отде­ления Императорского Русского военно­исторического общества, посвящённом пред­стоящему юбилею Отечественной войны, где вновь подчеркнул, что фактическая сторона боевых действий в 1812 году, по его мнению, на тот момент оставалась неизученной. И в докладе, а впоследствии и в публикациях журнала Поли­карпов большое внимание уделил Бородин­скому сражению. В частности, он заявил: «Для большинства война 1812 года олицетворяется Бородинским сражением, признаваемым всеми великим и даже святым событием, касаться которого считается чуть ли не кощунством, и внешнее проявление чествования юбилея Отечественной войны сводится, как кажется, к чествованию Бородинского сражения. Но если на это сражение посмотреть не с точки зрения большинства, а под углом зрения исто­рической истины, то окажется, что оно было великим и святым событием только в духовном или в моральном отношении, но в тактическом, а тем более в стратегическом отношении Боро­динское сражение не было великим событием». Продолжая тему, в августовском номере жур­нала, целиком посвящённом Бородинской битве, Поликарпов вновь поднял вопрос о недо­стоверности сведений, имеющихся в распоря­жении историков: «Приложенное ко всем нашим военно-историческим исследованиям по войне 1812 года, и позднейшим и новейшим, и круп­ным и мелким, расписание наших войск в Боро­динском сражении мало соответствует и дей­ствительному расположению их, и действи­тельному составу корпусов, дивизий и отрядов, и во всяком случае не может считаться боевым расписанием». Там же он указал на недостаточ­ную изученность официальной военной исто­риографией ряда ключевых моментов самой известной битвы Отечественной войны: «О дей­ствиях пехотных и кавалерийских полков в сражении 26 августа 1812 года при селе Боро­дине во всех наших крупных военно­исторических сочинениях по истории Отече­ственной войны 1812 года повествуется настолько подробно, что получается полная возможность проследить и уяснить, хотя бы в общих чертах, боевую роль каждого из этих полков в этом сражении. Боевая деятельность артиллерийских рот (батарей) в том же сраже­нии описана поверхностно, вследствие чего уже трудно, если только и совсем невозможно, определить по этим сочинениям и боевые участки наших артиллерийских рот, и боевую деятельность каждой из них в Бородинском сражении. А относительно описания действий казачьих полков (считая в их числе, кроме Дон­ских, конно-татарские, Бугский и Башкирский казачьи полки) в сражении при селе Бородине дело обстоит окончательно плохо. Ни один наш военный историк не только не распространя­ется о действиях казаков в Бородинском сраже­нии, но даже и не перечисляет казачьих полков, участвовавших в нём, и мы по сему не можем знать, какие же казачьи полки и как именно подвизались в этом великом и приснопамятном сражении. Это немаловажное для военной истории вообще и для нашего казачества в част­ности обстоятельство, а также великое значе­ние для армии Кутузова конечных результатов лихих атак казачьего корпуса атамана Платова и 1-го резервного кавалерийского корпуса гене­рала Уварова во время Бородинского сражения и побуждают всецело сообщить основанную на архивных первоисточниках справку о боевых действиях наших казаков в сражении 26 августа 1812 года при селе Бородине. В самый критиче­ский и весьма опасный для нас момент Боро­динского сражения произошли лихие кавале­рийские атаки двух вышеупомянутых корпусов на крайний левый фланг французской армии, оказавшие не только очень заметное, но и ощу­тительное влияние не только на ход, но и на исход Бородинского сражения. Этими атаками из рук императора Наполеона была вырвана возможность разбить армию князя Кутузова. Пока император Наполеон, введённый в заблуж­дение этими атаками, выяснял положение дел на своём левом фланге и вследствие этого пре­кратил атаки на наш фронт, прошло два часа времени, которыми генерал Барклай-де-Толли и воспользовался умело в свою пользу и уравно­весил некоторым образом наши боевые шансы с французскими».

Подобная публичная исследовательская ак­тивность управляющего Лефортовским архи­вом вызвала суровые нарекания со стороны ряда высокопоставленных армейских чинов. Так, командующий войсками Московского во­енного округа генерал от кавалерии П. А. Плеве высказал мнение, что Н. П. Поликарпов «стре­мился разрушить установившийся уже в тече­ние чуть ли не ста лет общий взгляд на Отече­ственную войну 1812 года и на отдельные собы­тия этой войны». Ещё более резок был недавний покровитель военного архивиста начальник Главного штаба Н. П. Михневич, сам только что опубликовавший вполне традиционную для российской науки статью о Бородинском сра­жении в монументальном семитомном издании «Отечественная война и русское общество» (см. настоящий выпуск Библиохроники). Обвинив Поликарпова в пренебрежении служебными обязанностями и «занятиях частными рабо­тами», в том числе связанными с публикациями в журнале, он назначил служебное расследова­ние, в результате которого управляющий архи­вом получил строгий выговор. Одновременно с этим у издания, которое печаталось на средства Главного штаба, начались крупные финансовые проблемы. Историк С. А. Малышкин в статье «Калужская губерния на страницах журнала “1812 год”» подробно рассказывает о возникших трудностях: «Возглавившая издательство го­спожа А. Н. Фёдорова обратилась в Главный штаб с просьбой о выдаче субсидии, т.к. иначе издание последующих номеров может остано­виться. Военное ведомство, готовясь к различ­ным юбилейным торжествам, не могло сво­бодно расходовать деньги и ответило отказом. Обращались в самые различные учреждения, например, в июле – в Министерство финансов. Одновременно, чтобы подчеркнуть значение публикуемых материалов, министру послали уже вышедшие 10 номеров. Министр вежливо поблагодарил, но субсидию выдать не разре­шил, а подарочные экземпляры возвратил. Не помогло обращение редакции в Главное управ­ление по делам печати: министр внутренних дел империи приказал передать, что прошение “оставлено Его Высокопревосходительством без последствий” из-за нехватки средств. Между тем наступил октябрь 1912 года и номера пре­кратили высылать подписчикам. Фёдорова дошла до императора. 2 марта 1913 года был вы­сочайший доклад о денежной помощи журналу. Как извещал редакцию Кабинет Его Импера­торского Величества, “Высочайшего соизволе­ния на это не последовало”. Но интерес к жур­налу оказался немалым среди широких слоёв читателей. Редакции удалось в 1913 году возоб­новить его издание. Вышли не только оставши­еся номера, но даже начали публиковать вто­рым изданием первые, уже известные читателю экземпляры. Первоначально с декабря 1911 по август 1912 года журнал выходил в типографии штаба Московского военного округа. Накопив­шийся долг заставил штаб прекратить издание. Из 8010 рублей 09 копеек, затраченных типо­графией, редакция оплатила лишь 2275 рублей 02 копейки. Финансовые переговоры вёл под­полковник Фёдоров, который обещал всё воз­вратить. Но денег не было. В мае 1913 уже его жена предложила штабу Московского военного округа следующую схему погашения долга: округ обязывает воинские части подписаться и выкупить журнал “1812 год”, из полученных денег долг возвращается типографии. Штаб с возмущением отказался идти по этому пути. В марте 1914 года дело дошло до Главного штаба. Объясняя свои действия, начальник штаба Мо­сковского военного округа Миллер писал: “Только потому, что штаб имел дело с офице­ром, был предоставлен редакции большой кре­дит”… Наступил апрель 1914 года. От подполков­ника Фёдорова потребовали дать объяснения... Тогда же объяснения дала и его супруга. Она вновь предложила штабу округа обязать каж­дую роту, эскадрон и команду выписать столь нужный журнал и из полученных денег пога­сить задолженность. Более того, она посовето­вала командованию “по справедливости” спи­сать 25% долга, т. к. цены в типографии слишком высоки, а солдатские руки абсолютно бес­платны. Заключение её объяснений звучало как обвинительный акт: “Очень тяжело, что благо­даря главным образом инертному отношению к такому журналу армии, на которую я возла­гала главные надежды, дело не могло окон­читься благополучно, и я должна страдать за то, что приняла на свои плечи погибающее идей­ное, святое, русское дело – выполнение мысли Императорского Военно-исторического обще­ства, во главе которого стоит августейший пред­седатель, наш обожаемый монарх, а не какое- нибудь коммерческое предприятие”… Есте­ственно, что в такой ситуации редакция потеряла большинство своих сотрудников. Практически сразу отказались участвовать мно­гие военные историки, которые публиковали статьи в первых номерах. Это немедленно от­разилось на качестве и составе материалов жур­нала… Раздел “Малоярославец” получился в виде повторения общих слов и известных фактов, ничего не вносящих в отечественную историо­графию нового. Лишь вследствие этого финан­сового провала задуманный проект глубокого исследования об изгнании Наполеона из России в журнале “1812 год” не осуществился».

С началом Первой мировой войны журнал окончательно прекратил своё существование. Своего рода «некрологом» этому интересней­шему начинанию стала брошюра, подготовлен­ная членами редакции журнала совместно с участниками Кружка ревнителей Отечествен­ной войны 1812 года. В ней, в частности, говори­лось: «Обращаясь к обстоятельствам данного времени, приходится прийти к заключению, что настоящая, так называемая Вторая Отечествен­ная война всецело поглотила силы, средства, досуг и мысли… всего многомиллионного рус­ского народа, а посему временное затишье нашей деятельности вполне понятно и допустимо».

…Что касается Лефортовского дворца, то ныне там размещается Российский государственный военно-исторический архив – одно из круп­нейших хранилищ, в котором сосредоточены документы о российской армии за период с конца XVII века до 1918 года.

Тысяча восемьсот двенадцатый год. Двухнедельный иллюстрированный журнал. 1912. №№ 1–12 (январь–июнь). Москва: Типография штаба Московского военного округа, 1912. В издательских печатных обложках. Комплект в издательской папке. 35х25,5 см. Всего вышли: №№ 1–16 в 1912 году (в 1913 году переизданы) и №№ 1–8 в 1913 году.