Анна Павлова
«Однажды я видела фею. Ее имя - Анна Павлова...» - написала по-английски маленькая девочка в школьном сочинении. Русская балерина, действительно, большую часть жизни провела не в России. Купленный ею первый и единственный дом, Айви-Хауз, находился в Лондоне и ранее принадлежал художнику-пейзажисту Джеймсу Тернеру (1775-1851). Здесь же действовала основанная ею балетная школа для девочек. Правда, в Айви-Хауз она проводила очень немного времени и до самой смерти разъезжала с гастролями по всему миру.
Анна Павловна (Матвеева) Павлова (1881 — 1931) родилась в Петербурге, ее отец умер, когда девочке было два года, и они жили вдвоем с матерью. «Мы были бедны, очень бедны, - вспоминала Павлова. - Но мама всегда ухитрялась по большим праздникам доставить мне какое-нибудь удовольствие. На Пасху - огромное яйцо, начиненное игрушками; на Рождество - елочку, увешанную золотыми орехами. А раз, когда мне было восемь лет, она объявила мне, что мы поедем в Мариинский театр. Я взволновалась. Я никогда еще не была в театре...» Этот вечер решил участь Анны Павловой. Через два года, когда ей исполнилось десять лет, она была зачислена в Императорскую балетную школу. Иногда в училище проходили балы, нередко приезжали члены императорской семьи. Когда Павлова училась еще в младшем классе, школу посетил Александр III (1845-1894) с императрицей Марией Федоровной (1847-1928) и великими князьями. После балета всех пригласили в аудиторию, где была царская семья, и государь посадил к себе на колени... Станиславу Белинскую. «Я расплакалась. Меня стали спрашивать, о чем я плачу.
- Я тоже хочу, чтобы государь посадил меня к себе на колени, - отвечала я, обливаясь слезами.
Чтобы утешить меня, великий князь Владимир Александрович взял меня на руки, но я не удовлетворилась этим.
- Я хочу, чтобы государь поцеловал меня!
Великий князь хохотал до упаду».
Из школы шестнадцатилетняя Павлова вышла со званием первой танцовщицы. Служа в балетной труппе Императорского Мариинского театра, в 1902 г. она стала второй солисткой, в 1903 - первой солисткой, в 1905 - балериной («В России, кроме меня, только четыре танцовщицы имеют официальное право на этот титул»). В этом же году танцовщик, хореограф М.М. Фокин (1880— 1942) поставил по ее просьбе «Лебедя», успех которого принес Анне Павловой роль Одетты-Одиллии в «Лебедином озере». Вскоре Павлова стала прима-балериной и в 1907 г. совершила первое турне по Европе. Мысль попробовать себя на зарубежной сцене пришла ей в голову после знакомства с биографией Марии Тальони (1804-1884). (У Павловой была значительная коллекция портретов М. Тальони, которая, по ее мнению, была одной из величайших танцовщиц в мире.) В 1914 г. Анна Павлова выступила в России в последний раз и больше на родину не возвращалась.
Американский импресарио Сол Юрок (1888-1974) писал: «Знаменательную дату выступления Павловой в “Метрополитэн Опера Хауз” в Нью-Йорке - 28 февраля 1910 года - следует, по-моему, считать началом эры балета в нашей стране». Другой пример - возрождение национального индийского танца, оказавшееся возможным только благодаря Анне Павловой. Изучая танцы той страны, в которой проходили гастроли, Павлова «умоляла богатых образованных индусов показать ей мистические индийские танцы. В том, что в этой огромной чудесной стране эти танцы сохранились и где-то под спудом существовали, она не сомневалась, но в ответ на ее просьбы ей неизменно отвечали, что священных храмовых танцев уже не существует!» Один из ее партнеров, индус Удай Шанкар (1900-1977), после нескольких лет успешных выступлений покинул приму, чтобы, поддерживая в себе «то великое пламя, которое она зажгла в его душе художника-творца», отыскать следы национальных танцев. Ему и еще двум индийским танцовщикам удалось восстановить школы классического танца «Кат- хакали», «Катхак», «Бхарата Натья» - которые так и остались неизвестны Павловой.
Недолгое время Павлова работала в труппе С.П. Дягилева (1872-1929) и сыграла немалую роль в том успехе, которого добился его балет на Западе. Пути их быстро разошлись - Дягилев видел балет как единство танца, музыки, декораций и др., Павлова хотела лично говорить со зрителем языком танца. Немалую роль сыграл и характер балерины - «...работать с ней было все равно, что быть последователем Мессии. Она считала себя непогрешимой», - вспоминал один из танцовщиков.
«Красота не терпит дилетантства... Служить ей - значит посвятить себя ей целиком, без остатка...» За годы артистической деятельности Павлова проделала около 500 000 миль, дала тысячи представлений для многих миллионов зрителей. Например, в 1925 г. труппа Павловой выступила за 26 недель в 77 городах и дала 238 представлений.
По мнению Сола Юрока, «в другом мире, при другой системе ее берегли бы, как драгоценный алмаз, она бы работала только по несколько месяцев в году и танцевала бы не более двух-трех раз в неделю. У нее было бы время и для работы, и для отдыха, и для любви, и для детей, и для трудного искусства быть счастливой».
Конечно, небывалый успех приносил балерине и немалые доходы. Лондонский импресарио Альфред Бат (1878-1962) вспоминал о дебюте Павловой в 1910 г. в лондонском «Палас-театре»: «Мы договорились, что я буду платить ей 160 фунтов в неделю, но в первый же вечер она произвела сенсацию. Это был успех, какого на моей памяти не имел ни один артист; скоро я стал платить ей 1200 фунтов в неделю».
Однако деньги интересовали балерину исключительно мало - сохранились многочисленные воспоминания, что ее драгоценности и меха хранились в банках и почти никогда не надевались; после ее смерти на счетах находилось около полумиллиона долларов. Павлова регулярно посылала деньги матери в Россию, учредила в Париже и содержала на свои средства частный приют для детей эмигрантов.
Несмотря на жизнь в Англии, Павлова оставалась русской, любила все русское. В ее меню входили гречневая каша, биточки в сметане, осетрина, черный хлеб. Готовил для нее русский повар Владимир. Танцовщицы английской труппы вспоминали «русское Рождество», которое всегда старалась устраивать Павлова. Например, в Монреале после выступления всю труппу усадили в сани, запряженные тройкой лошадей, и увезли в гостиницу за город. Их ждала великолепная елка, увешанная украшениями и подарками для каждого. В другой раз в Рождество труппа оказалась на пароходе, везшем их в Кейптаун. Самое жаркое время года, раскаленные палубы, на которых приходилось ежедневно заниматься... Но - «двери широко распахнулись. Перед нами в глубине темной комнаты сверкала огнями огромная елка. Никто из нас не знал, как и когда ее доставили на пароход и водрузили в столовой, когда Павлова умудрилась украсить ее и увешать подарками».
Особое пристрастие, отмечаемое всеми мемуаристами, Павлова испытывала к туфлям, коих ей изготавливали до двух тысяч пар в год. Правда, большую часть из них она сразу браковала и раздавала танцовщицам труппы. Постоянная кочевая жизнь накладывала отпечаток на всю их жизнь. Например, в те времена декорации выдерживались в квази-натуралистическом стиле. Так, для балета «Дон Кихот» труппу постоянно сопровождала лошадь. Все нещадно ее баловали, кормили как на убой, но на сцене она действительно походила на тощего одра, описанного Сервантесом. Гример был так искусен, что некоторые сердобольные зрители жаловались в Королевское общество покровительства животным, откуда в итоге прислали инспектора для обследования Росинанта.
Анна Павлова, «из уважения к английским друзьям», вышла замуж за Виктора Дандре (1870-1944). Она любила купаться (хотя очень плохо плавала), играла в азартные игры (хотя к картам у нее не было никаких способностей). К Айви-Хауз прилегал участок с искусственным прудом - здесь Павлова держала своих знаменитых лебедей. Незадолго до смерти по ее воле в саду высадили восемь тысяч тюльпанов.
Журналист Филипп Ричардсон (1875— 1963) оставил воспоминания, как в Лондоне, спустя два дня после смерти Анны Павловой, в театре «Аполлон», в перерыве между номерами, оркестр исполнил «Смерть лебедя» в память Павловой. «Занавес взвился, и на затемненной сцене задрапированной
серыми сукнами, появилось пятно прожектора; передвигаясь, луч как бы следовал за движениями той, кого уже не было с нами. Весь зал поднялся и стоял молча, пока звучала музыка, которая всегда будет напоминать об Анне Павловой. Это была незабываемая минута».
К 25-летию со дня смерти Анны Павловой, в 1956 г., в Лондоне вышел сборник воспоминаний о балерине артистов, балетмейстеров, критиков, встречавшихся и работавших с ней, дополненных автобиографической статьей Павловой, написанной в 1912 г. В том же году книгу перевели и выпустили в Советском Союзе.
Анна Павлова. 1881-1931: [К 25-летию со дня смерти] / Ред.-сост. А. Г. Фрэнкс; Пер. с англ. Ю. А. Добровольской; Редпредисл. и примем. Е. Я. Суриц. Москва: Изд-во иностр. лит., 1956.191 с., 19 л. портр. 20,6x13,6.