Дневники императрицы Марии Федоровны (1914-1920,1923 годы) (2005 год)
«Сегодня 52 года с того дня, как я приехала в Россию. Какой печальный конец моей счастливой и мирной жизни, с огромным трудом осознаю, что весь этот жуткий кошмар происходит в действительности. Но раз уж Господь позволил такому случиться, нам остается только нести это бремя, каким бы тяжким оно ни было. Он поможет мне жить дальше и, возможно, увидеть еще светлые дни и ниспошлет мне счастье еще при жизни воссоединиться со всеми моими любимыми». Эту запись вдовствующая императрица Мария Федоровна (1847-1928) сделала в дневнике 14 сентября 1918 г., находясь в Крыму, фактически под домашним арестом.
В письме греческой королеве Ольге Константиновне Мария Федоровна описала и такой показательный случай: «...На прошлой неделе во время домашнего обыска с нами обращались очень грубо и непристойно. Половина шестого утра: я была разбужена морским офицером, вошедшим в мою комнату <...> Прямо у моей кровати он поставил часового и сказал, что я должна встать... Я была вне себя от гнева и возмущения... Он сел за мой письменный стол и стал брать все мои письма, записки, трогать каждый лист бумаги, лишь бы найти компрометирующие меня документы. Даже мое датское Евангелие, на котором рукою моей любимой Мама было написано несколько слов, - все было брошено в большой мешок и унесено. Я страшно ругалась, но ничего не помогло...
Никто не может представить себе, что я чувствовала от гнева и негодования! Такой стыд и позор! Никогда в жизни я не забуду и боюсь, что никогда не смогу простить это их ужасное поведение, беспардонное обращение... Все это для меня было шоком...
Невозможно было поверить, что наш собственный народ обращался с нами так же, как немцы обращались с русскими в Германии в начале войны».
Мария Федоровна покинула Россию 11 апреля 1919 г. На английском крейсере «Мальборо» она была эвакуирована в Великобританию.
А как все начиналось! В 1866 г. в Петергофе датскую принцессу встречали восторженные толпы. Пышный русский двор, балы, наряды. Жизнерадостную, приветливую принцессу Марию-Софию-Фредерику-Дагмар сразу полюбили в народе и при дворе. Княгиня Л.Л. Васильчикова писала о ней так: «Светская, приветливая, любезная, чрезвычайно общительная, она знала все и вся, ее постоянно видели, и она олицетворяла в совершенной степени ту обаятельность, то собирательное понятие “симпатичность”, которое так трудно поддается анализу и которому научить невозможно. Она была любима всеми, начиная с общества и кончая нижними чинами Кавалергардского полка, которого она была шефом». Милосердие, активная благотворительная деятельность (возглавляла Российское общество Красного Креста, открывала детские приюты, образовательные учреждения) и любовь к новой родине сделали ее одной из самых почитаемых в народе русских императриц.
Первоначально принцесса была невестой цесаревича Николая Александровича, старшего сына императора Александра II. Но в 1865 г. великий князь умер от чахотки. Общее горе еще больше сблизило датское и русское семейства, император Александр II был совершенно очарован принцессой. Да и великому князю Александру Дагмар она тоже понравилась, несмотря на то что все его помыслы тогда были заняты фрейлиной Мари Мещерской. Готовый на все ради любимой, Александр даже пытался поговорить с отцом о том, чтобы отказаться от престола и вступить с Мари в морганатический брак. В ответ на это император выслал Мещерскую в Париж, а безутешного влюбленного отправил в Данию за невестой.
Александр, по мнению многих, был не самой подходящей парой для красавицы Дагмар. Простоватый и во внешности, и в обхождении, он казался «мужиковатым» рядом с принцессой. Но сколько бы ни недоумевали окружающие, Дагмар и Александр нежно полюбили друг друга и смогли сохранить это чувство до конца. «Такую жену, как я имею, дай бог каждому иметь, и тогда можно быть спокойным и счастливым», - записал однажды в своем дневнике император Александр III.
В начале 1894 г. Александр III тяжело заболел. Осенью состояние его значительно ухудшилось. В последний день Мария Федоровна сидела рядом с мужем. Когда один из врачей сказал, что сердце императора остановилось, близким было разрешено войти в комнату. Граф Сергей Шереметев оставил свидетельство о тех последних мгновениях: «В мыслях промелькнуло: что я увижу? Но увидал то, чего, конечно же, помыслить не мог... Спиною к открытым дверям в креслах сидел государь. Голова его слегка наклонилась влево, и другая голова, наклоненная вправо, касалась его, и эти две головы замерли неподвижно как изваяния. То была императрица. У меня промелькнуло: они оба живы или они оба умерли? Священник медленно и отчетливо читал Евангелие. Мгновенно все вокруг меня зарыдали, и никто не трогался с места». Оказалось, что императрица была без чувств.
Любящий супруг, дети, любовь народа и придворных, активная общественная работа... Совсем другая жизнь началась для Марии Федоровны после кончины супруга.
На престол взошел Николай, а императрицей стала принцесса Гессенская. Однако вдовствующая императрица не торопилась уступать свое место невестке, ей удавалось влиять на Николая, направлять его в делах, окружить новыми людьми. На официальных приемах император шел под руку с матерью, а императрицу сопровождал кто-нибудь из великих князей. Возникшая между ними неприязнь в дальнейшем только нарастала. Двор разделился на два «лагеря», и в «лагере» императрицы Александры Федоровны вдовствующую императрицу прозвали Гневной.
В 1919 г. Мария Федоровна вернулась в Данию и поселилась в одном из флигелей дворца своего племянника короля Христиана Х. Свою неприязнь к родственникам тот даже и не пытался скрыть. Испытывавшая нужду, стесненная в средствах, Мария Федоровна оказалась в унизительном положении, вынужденная терпеть упреки племянника в больших счетах за электричество и проверки, все ли вещи на месте.
Мария Федоровна стала центром притяжения всех эмигрантов. Не участвуя в политической борьбе, она поддерживала связь с эмигрантами и многим помогала, считая их всех своей семьей.
Все испытания, потери императрица выдерживала стоически, с истинным смирением глубоко религиозного человека. В письме к сыну, великому князю Георгию Александровичу, она писала: «Это все Божья милость, что будущее сокрыто от нас и мы не знаем заранее о будущих ужасных несчастьях и испытаниях; тогда мы не смогли бы наслаждаться настоящим и жизнь была бы лишь длительной пыткой».
В гибель сына и его семьи она так и не поверила, запретив родным служить по ним панихиду. До конца своих дней Мария Федоровна ждала известий о спасении Николая и его семьи. Запись в дневнике от 19 мая 1919 г. (царская семья была расстреляна в доме Ипатьева в Екатеринбурге в ночь с 17 на 18 июля 1918 г.): «Сегодня день рождения моего бедного любимого Ники! Боже, благослови его, где бы он ни был сейчас!» Ни с кем никогда она не говорила о Николае и его семье, но только часами разглядывала их фотографии, которые были во всех уголках ее спальни.
Скончалась Мария Федоровна в 1928 г. Похоронена в Королевской усыпальнице Кафедрального собора в городке Роскилле, где покоились ее родители. В 2006 г., согласно завещанию Марии Федоровны, останки ее погребены в соборе святых Петра и Павла Петропавловской крепости, рядом с могилой мужа.
Мария Федоровна (1847-1928). Дневники императрицы Марии Федоровны (1914-1920, 1923 годы) / [сост., рук. пер. коллектива и науч. ред. Ю.В. Кудрина]. Москва: Вагриус, 2005 (ГУП ИПКУльян. Дом печати). 701, [2] с., [15] л. ил., портр. 24,5x15