Завещание и последние дни жизни императора Николая Первого (1856 год) Описание погребения блаженной памяти императора Николая I-го: Текст и альбом (1856 год)

Дмитрий Блудов

Трудно представить себе более печальный конец царствования, чем последние полтора года правления императора Николая I. Монарх, претендовавший на главенствующую роль в политической жизни Старого Света, гордив­шийся тем, что поднял свою страну на неви­данные доселе высоты могущества и процве­тания, бессильно наблюдал разрушение власт­ной вертикали, над созданием которой неустанно трудился почти три десятилетия. Его армия, крупнейшая в Европе, считавшаяся им непобедимой, терпела поражение за пора­жением от шестидесятитысячного сборного экспедиционного корпуса, высадившегося в Крыму и успешно воевавшего вдали от своих коммуникаций. А выпестованная им импер­ская бюрократическая машина, идеальная, как казалось ему самому, не могла обеспечить рус­ские войска самым необходимым на собствен­ной территории. Для императора это было не военное поражение, а крах выстроенной им государственной системы.

По мнению людей, близких ко Двору, именно неослабевающее внутреннее напряжение за год с небольшим источило железное здоровье Николая I. Его сердце перестало биться 18 фев­раля 1855 года. Согласно официальной версии, причиной смерти стала пневмония. Дочь поэта, фрейлина А. Ф. Тютчева, имевшая воз­можность увидеть императора сразу после кончины, так описала поразив­шую её картину: «Он лежал поперёк комнаты на очень про­стой железной кровати. Голова покоилась на зелёной кожаной подушке, а вместо одеяла на нём лежала солдатская шинель. Казалось, смерть настигла его среди лишений военного лагеря, а не в роскоши пышного дворца. Всё, что окружало его, дышало самой строгой простотой, начиная от обстановки и кон­чая дырявыми туфлями у подножия кровати».

Умиравший в ясном сознании, Николай дал подробные распоряжения касательно соб­ственных похорон. По свидетельству одного из придворных, «он сам назначил в нижнем этаже Зимнего дворца залу, в которой должно было поставить гробницу с его смертными останками, и место для могилы в Петропав­ловском соборе; требовал, чтобы погребение его было совершено с наименьшею, по воз­можности, роскошью: без пышного катафалка, без великолепных в зале и церкви убранств, избегая излишних для казны и, следственно, для народа издержек».

Прощание в Зимнем дворце продолжалось девять дней. Ясным зимним утром 27 февраля гроб с телом императора перевезли в Петро­павловский собор, куда был открыт доступ народу. Похороны состоялись 6 марта.

Все крупные русские перио­дические издания в течение всего этого времени публико­вали подробные отчёты о ходе болезни, кончине, прощании, переносе праха и захоронении «в бозе почившего» монарха. Некоторые из них, например «Русский художественный лис­ток», подготовили специальные иллюстрированные выпуски, целиком посвященные траурным событиям.

Библиохроника представляет два издания, посвящённые смерти и захоронению Николая I. Прежде всего, это крайне редкий альбом с рас­крашенными от руки литографиями, которые изображают траурный кортеж, сопровождав­ший гроб с телом Николая I из Зимнего дворца в Петропавловский собор. К альбому отдельной книжицей прилагается «Описание погребения» (существовали идентичные брошюры на рус­ском и французском языках). Издал их Ферди­нанд Михайлович Беллизар, содержатель фран­цузского книжного магазина, снабжавший новинками европейской литературы ещё Пуш­кина. На протяжении нескольких десятилетий Беллизар выпускал «Revue etrangere» и «Journal de Saint-Petersbourg» - лучшие в России франко­язычные журнал и газету.

Однако по сравнению с протокольным язы­ком «Описания», куда более выразительным комментарием к помещённым в альбоме лито­графиям могут послужить воспоминания участ­ника похоронной процессии Д. Н. Блудова, представленные в Библиохронике отдельным изданием 1856 года. Один из основателей лите­ратурного общества «Арзамас», приятельство­вавший с И. И. Дмитриевым, В. А. Жуковским, Н. М. Карамзиным, К. Н. Батюшковым, А. С. Пуш­киным, Блудов в николаевскую эпоху сделал блистательную карьеру: был делопроизводителем в Следственной комиссии по делу декабристов, товарищем министра народного просвеще­ния, министром внутренних дел, министром юстиции, главноуправляющим II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, членом Государственного совета. Его записки о кончине и погребении Нико­лая I вышли в середине 1855 года отдельной брошюрой в государственной типографии с пометкой: «Печатано с Высочайшего соизво­ления». Они неоднократно переиздавались, а вскоре их перевели на основные европей­ские языки. Таким образом, перед нами свиде­тельство очевидца, прошедшее августейшую цензуру. Блудов повествует: «Печальный звон колоколов не перестаёт оглушать воздух. На улицах тесною толпою стекается любопыт­ный, но скромный народ: кортеж начал своё медленное и мерное шествие. Впереди его едет верхом церемониймейстер и даёт направле­ние шествию. Проходят хоры музыки, эска­дроны кавалерии, роты гвардии, конюшенные, офицеры, придворные лакеи, скороходы, камер-лакеи, пажи с их офицерами. Это пер­вое отделение кортежа. Следующее за ним, как и все остальные, открывается особым церемо­ниймейстером. Вот знамя Императорской фамилии и военное. Эти знамёна опущены. Эта лошадь под богатою попоною, ведомая двумя штаб-офицерами, беспокойно бьёт ногою землю и, кажется, спрашивает, почему не несёт она на себе своего обычного Всад­ника? За нею следуют гербовые знамёна обла­стей, составляющих обширную Русскую Импе­рию. Я насчитал их более сорока. Вот рыцарь в золотых латах, с обнажённым мечом, верхом на лошади, покрытый роскошным чепраком; за ним пеший латник в чёрных латах, с обна­жённым мечом, опущенным вниз. Сколько трогательного в этой аллегории: кто не узнает в ней жизни и смерти, радости и горя, торже­ства и печали. Далее несут гербы... Далее сле­дуют все государственные сословия, представ­ляемые их депутатами; цехи общества, прави­тельственные места, учебные заведения, министерства, Сенат, Государственный совет. Кортеж продолжает шествие. Мимо нас прохо­дят два взвода Кавалергардского Её Величества полка в золотых касках. Вот иностранные ордена Императора, несённые на золотых гла­зетовых подушках. Их тридцать четыре. Вот ордена русские, короны царств и областей, присоединённых к России. За ними следуют государственные регалии: Держава, Скипетр и Императорская Корона... Вот торжественное шествие духовной процессии: певчие, дья­коны и протодьяконы, священники, архиман­дриты, архиепископы и Преосвященный митрополит Новгородский и Санкт-Петер­бургский, придворные певчие, придворные протодьяконы, священники со святыми ико­нами и за ними духовник покойного государя. За духовною процессиею следует печальная колесница, обитая серебряною парчою с высо­ким балдахином из той же материи. Широкий гробовой покров - из золотой парчи: он весь усеян русскими орлами и по краям обшит горностаем. Четыре генерал-адъютанта окру­жают гроб, стоя на ступеньках печальной колесницы, запряжённой восемью лошадьми под богатыми попонами. Генерал-адъютанты и генерал-майоры Свиты Его Величества под­держивают покров; на обе стороны печальной колесницы шестьдесят пажей несут зажжён­ные факелы, красное колеблющееся пламя которых бросает чудный отблеск на печаль­ное шествие. За печальной колесницею вели­чественно шествует Император - сын благо­честивый и преданный, провожающий гроб обожаемого отца своего... Является и проез­жает ряд траурных карет: нужно ли именовать членов августейшего семейства! Проходят отряды пешей и конной гвардии с крепом, развевающимся на касках и рукоятках сабель... Кортеж останавливался перед всеми церк­вами, находившимися на его пути: над гробом Императора совершалась лития, и снова совер­шалось торжественное шествие при похорон­ных звуках колоколов, печальных раскатах барабанов и стечении народа, теснившегося на пути процессии. Прошед мимо Первого кадетского корпуса, кортеж перешёл Неву, по улицам старого Петербурга достигнул крепо­сти и Петропавловского собора. Под священ­ные своды этого собора вступает теперь вели­кий монарх, чтобы величием Престола облечь величие могилы».

Другая свидетельница прощального обряда, А. Ф. Тютчева, на следующий день после похо­рон записала: «Вчера состоялось погребение. Было очень грустно, но после того как в тече­ние долгих трёх недель присутствуешь при суете, царящей вокруг бедного покойного денно и нощно, испытываешь чувство облег­чения за него при мысли, что он обрёл нако­нец последнее пристанище».

[Блудов Дмитрий Николаевич (1785-1864)]

Завещание и последние дни жизни императора Николая Первого. Москва: В типографии А. Евреинова, 1856. 48 с. Во владельческом тканевом переплёте второй половины XIX века. 19х12 см. На титульном л. владельческая надпись «орешковыми» чернилами. Описание погребения блаженной памяти императора Николая I-го, с присовокуплением исторического очерка погребений царей и императоров всероссийских и некоторых других европейских государей. (С 47 рисунками). Санкт-Петербург: В Типографии «Journal de Saint-Petersbourg» Фердинанда Беллизара, 1856. [1], 129, Х с. Во владельческом тканевом переплёте второй половины XIX века со следами реставрации ХХ века. На передней крышке вытиснен вензель «N I» под императорской короной в обрамлении цепи ордена Св. Андрея Первозванного. 22,5х13,5 см.

Description des funerailles de feu I'Empereur Nicolas I, de glorieuse memoire, precedee d'un apergu historique sur les funerailles des tsars et des empereurs de toutes les Russies et de quelques autres souverains europeens. Planches. Saint-Petersbourg: Imprimerie du «Journal de Saint-Petersbourg» (Fd Bellisard), 1856. [Описание погребения блаженной памяти императора Николая I-го, с присовокуплением исторического очерка погребений царей и императоров всероссийских и некоторых других европейских государей. (С 47 рисунка­ми): Иллюстрации. Санкт-Петербург: Типография «Journal de Saint-Petersbourg» (Ф<ердинан>да Беллизара]), 1856 - фр. ] 47 (XLVII) разворотов (94 л.) литографий, иллюминованных от руки акварелью. В составном переплёте времени издания. Крышки оклеены чёрным коленкором. На передней крышке вытиснен вензель «NI» под императорской короной в обрамлении цепи ордена Св. Андрея Первозванного. На корешке чёрной кожи тиснёные инициалы императора под короной в обрамлении орнамента. Форзацы красного муара. Тройной чёрный обрез. 25,5х34 см. На переднем форзаце экслибрис библиотеки императрицы Александры Фёдоровны. На обороте свободного л. переднего форзаца экслибрис собрания А. А. и С. А. Венгеровых. На титульном л. штемпель библиотеки Николаевской инженерной академии и училища. Литографии рисовались на камне К. Гессем и печатались в литографическом заве­дении А. Петерсена.

Александра Фёдоровна (урождённая принцесса Фридерика-Шарлотта-Вильгельмина Прусская; 1798-1860) - жена императора Николая I, императрица российская. Большая часть её библиотеки - 9046 томов на русском, немецком, французском, итальянском и др. языках - в 1862 году передана сыновьями, великими князьями Николаем и Михаилом, в Румянцевский музей. Николаевская инженерная академия создана в 1820 году по инициативе тогда ещё великого князя Николая Павловича для образова­ния инженерных, сапёрных и пионерных офицеров, находилась под его особым патронажем. В 1855 году, в память основателя, стала называться Николаевской. Известно, что книги из императорских библиотек нередко передавались в учебные заведения, находив­шиеся под особым покровительством того или иного члена августейшей семьи. Судя по всему, перед нами именно такой случай.

1 2