Архаров, архаровцы и цена на сено
Сергей Венгеров рассказывает о становлении полицейской службы в дореволюционной России
Выдающийся русский государственный деятель периода окончания блестящего века царствования императрицы Екатерины II Николай Петрович Архаров был одним из главных строителей российского полицейского ведомства, в первую очередь в Москве. Сегодня его фамилию мы знаем не только из исторических книг, но и из разговорной речи, в которой она прописалась словом «архаровец».
Первая биография нашего героя написана его внуком Андреем Краев-ским, который воспитывался в доме Архарова, а впоследствии стал известным литератором и критиком, редактором-издателем знаменитого журнала «Отечественные записки».
Николай Петрович родился 7 мая 1742 года, воспитывался дома, учился по тогдашнему обычаю немного и немногому. В1754 году зачислен в гвардию. Начал службу в 16 лет солдатом в Преображенском полку. И шёл по ступенькам служебной лестницы, не пропуская ни одной. Сержант — подпрапорщик — прапорщик. И только через пять лет образцовой службы произведён в капитан-поручики. Но его настоящее восхождение по служебной лестнице началось в тяжёлый для России 1771 год, когда в Москве свирепствовала моровая язва и вспыхнул так называемый чумной бунт, охвативший вторую столицу страны. Бунт грозил перейти в грандиозное восстание. И по распоряжению императрицы 26 сентября 1771 года граф Григорий Орлов прибыл в Москву с четырьмя гвардейскими полками для наведения порядка.
За энергичную и распорядительную деятельность при подавлении бунта под начальством Орлова Екатерина II пожаловала Николая Архарова чином армейского полковника и назначила обер-полицмейстером Москвы.
С тех пор императрица благоволила к Архарову, понимала всю его значимость в создании и взращивании полицейского ведомства, но ко двору не приглашала, вероятно, по-своему оценивая его «мужиковатость». Говорила, что он явно непригоден ко двору, о чём и писала в своих письмах доверенным лицам.
Внешность Архаров имел весьма несимпатичную. «Хмурая длинноносая образина», — называли его современники. Он был некрасив, огромного роста; взгляд тяжёлый, телосложением избыточно плотный, манеры бесцеремонные — всё это внушало ужас как обывателям, так и подчинённым. До нас дошёл разговор Николая Петровича с митрополитом Московским и Коломенским Платоном (Лёвшиным).«Ты большой поп», — сказал тот священнику. «Конечно, — ответил митрополит, — я главный поп или пастырь, а ты крупная овца». Имелась в виду, конечно же, массивная, не в меру тучная фигура Архарова, что сразу же бросалось в глаза.
В1774 году Николай Петрович был одним из главных полицейских в розыске по делу о Пугачёвском бунте. Сам Пугачёв был приговорён к четвертованию, казнь совершилась 16 января 1775 года в Москве, на Болотной площади, в центре которой был воздвигнут эшафот. Охрана императрицы была поручена Архарову с его «ар-харовскими» полками. Против этих отлично обученных и укомплектованных полицейских в Москве никто не смел и слова сказать.
Именно по окончании пугачёвского дела фамилия Архарова стала знаменитой во всей Российской империи, а его дар раскрывать преступления, иногда даже не выходя из своего кабинета, приводил всех в изумление. Про Архарова можно сказать, что он был женат на государевой службе, причём по большой и взаимной любви. В его ведении находились поддержание общественного порядка (благочиние), строительство, освещение города, в чём он весьма преуспел. А в сыскном деле он был просто неподражаем. Выдающийся физиономист, он умел читать на лицах людей то, что те пытались утаить, и нередко, лишь взглянув на подозреваемого, определял его правоту или виновность. Конечно, немалую роль играла и набранная им полицейская команда, но главным был их командир, который пользовался непререкаемым авторитетом.
В рассказах московских старожилов суровый архаровский полк, в строю которого было восемь батальонов, пользовался недоброй славой. Имя «архаровец» ходило в народе как синоним плута или буяна. Подчинённые Николая Петровича могли устроить скандальные разборки, да и мздоимство у этих слуг закона встречалось частенько. С другой стороны, синонимом архаровца был и полицейский, то есть страж закона. Вот так фамилия одного человека стала нарицательным словом с противоположными смыслами. И дожила в нашем разговорном языке до сегодняшнего дня.
Московское ворьё и налётчики, чьи ухватки Николай Петрович знал не понаслышке, боялись его как огня. Бытует легенда, что как-то раз к Архарову обратился хозяин мясной лавки, утверждавший, что зашедший за покупками писарь заодно прихватил хозяйский кошелёк с деньгами. Николай Петрович свёл обоих фигурантов дела, выслушал и велел принести котёл с кипятком, куда и высыпал монеты. Затем, внимательно посмотрев на воду, вынес приговор: «Деньги принадлежат мяснику, а писарь врёт, собака!» Оказывается, Архаров просто заметил на воде капельки жира, что натолкнуло его на мысль: мясник пересчитывал деньги жирными пальцами,монеты — его. В XVIII столетии такое логическое построение казалось чудом; писарь решил, что Николай Петрович — колдун, и, перепугавшись до смерти, во всём сознался.
Конечно, действия людей Архарова часто были жестокими, но они искореняли воровство и мздоимство, разоблачали шулерские шайки. При этом методы, применявшиеся ими при розыске и ведении следствия, поражали своей оригинальностью и неожиданностью. Их впоследствии назовут дедуктивными.
Екатерина II вызвала Архарова из Москвы в Петербург и поручила ему сначала так называемые водяные коммуникации (для Петербурга — самые значимые пути передвижения), в управлении которыми надлежало часто иметь дело с простым народом, со всеми барочниками и перевозчиками, затем назначила его наместником Новгородским и Тверским.
В первый день царствования Павла I Архаров вместе с графом Ростопчиным явился в дом графа Орло-ва-Чесменского, которого немедленно привёл к присяге, за что получил Андреевскую ленту, снятую государем с собственного плеча. А через два дня наш герой был назначен вторым военным петербургским губернатором, так как главным военным губернатором стал наследник-цесаревич Александр Павлович.
Новоиспечённый император сразу поручил губернатору провести в столице ряд усовершенствований, в первую очередь связанных с упорядочиванием пребывания в столице и выезда из неё, в том числе и членов высшего общества. Конечно, для этого требовалось изменение инфраструктуры управления полицией, за что немедленно и взялся Николай Петрович. И первым делом перенёс главное полицейское управление в новое здание. А что же делать со старым, которое верой и правдой существовало со времён Петра I? По личному распоряжению Павла I оно было отдано под придворный лазарет. Именно о передаче этого знаменитого дома в ведение лейб-медика и идёт речь в записке, которую через несколько дней после восшествия на престол Павел написал своему верному помощнику.
«Николай Петрович. Дом Старой полиции что на мойке. Повелеваем отдать под придворный лазарет, который будет состоять в ведении Нашего лейб-медика действительного статского советника Гена. Пребываем Вам благосклонны. Павел. В С.П.Бурге. Ноября 19.1796 года».
В письме подчёркиваются доверительные отношения императора и губернатора: обращение по имени-отчеству обычно было знаком особого расположения.
Через полгода, в день коронования, Павел пожаловал Архарову две тысячи душ. Вдохновлённый дарами и чинами, Архаров развил в столице бурную деятельность: начал строительство Михайловского замка — императорской резиденции, на главных улицах Петербурга были устроены тротуары, открылось трактовое сообщение между Петербургом и Вяткой и т. д.
Казалось, ничего не может нарушить блестящую карьеру великого сыщика, но уже через несколько месяцев всё резко поменялось.
По рассказам русского писателя Николая Ивановича Греча, Архаров впал в немилость вместе с обер-полицмейстером Санкт-Петербурга Ефимом Мартемьяновичем Чулковым в связи с весьма курьёзным обстоятельством. Вследствие распоряжений Николая Петровича в Петербурге сильно подорожало сено. Такое ошибочное решение было высмеяно в карикатуре: Архаров представлен лежащим в гробу, выкрашенном новой краской полицейских будок, в чёрно-белую полосу. Вокруг него стояли свечи в новомодных уличных фонарях. У ног находился Чулков и утирал заплаканные глаза сеном. А цена на сено была, выражаясь современным языком, не менее важным экономическим показателем, чем сегодня цена на бензин. Из-за этого происшествия Архаров лишился губернаторства и был выслан в своё тамбовское имение, где прожил до 1800 года в ссылке, вернувшись потом доживать свой век в Москву на Пречистенку.