Удивительная кошка (1990)
Даниил Хармс
Издательская аннотация к этой книжке лаконична: «Даниил Иванович Хармс (настоящая его фамилия Ювачёв) родился 30 декабря 1905 года в Петербурге - ныне Ленинграде.
Его стихи и рассказы для детей в двадцатых - тридцатых годах печатались в журналах “Чиж” и “Ёж”.
Был незаконно арестован.
Погиб в 1942 году».
«Он любил удивлять», - говорил о нем Вениамин Каверин. «Он не любил идиотизма жизни», - отмечал Виктор Шкловский. Он «возвел... словесное озорство в систему», - писал о его стихах Корней Чуковский...
Как, например, в стихотворении «Очень страшная история»:
Доедая с маслом булку,
Братья шли по переулку
Вдруг на них из закоулка
Пёс большой залаял гулко.
Сказал младший: «Вот напасть,
Хочет он на нас напасть.
Чтоб в беду нам не попасть,
Псу мы бросим булку в пасть».
Всё окончилось прекрасно.
Братьям сразу стало ясно,
Что на каждую прогулку
Надо брать с собою... булку.
Редкий случай, когда художник претворяет созданное им произведение в собственную судьбу. И сегодня, задним числом, всю эту словесную игру и озорство Хармса можно интерпретировать как очень точное прозрение своего собственного будущего... «Чтоб в беду нам не попасть, / Псу мы бросим булку в пасть»... Вот только «пёс» оказался слишком «голодным».
Свой псевдоним - Хармс - Даниил придумал очень рано. Потом перепробовал несколько вариантов: Даниэль Хаармсъ, Чармс, Д. Хармс-Шардам, Дандан... Были и другие. Как будто пытался сбить со следа того самого «пса» судьбы. В дневниковой записи отметит: «Вчера папа сказал мне, что, пока я буду Хармс, меня будут преследовать нужды. Даниил Чармс. 23 декабря 1936 года».
А первое свое стихотворение, «Случай на железной дороге», Хармс опубликовал в 1926 году: «Как-то бабушка махнула / и тотчас же паровоз / детям подал и сказал: / пейте кашу и сундук...» В следующем году публикуется еще одно стихотворение Хармса. Больше при жизни поэт Д. Хармс своих «взрослых» стихов не увидел опубликованными. Но энергия его искала выхода. Он участвует в нескольких литературных объединениях. В 1920-е годы все эти поиски новой поэзии и литературы еще сходили с рук. Власть, конечно, присматривалась к ним, но как бы сквозь пальцы. И в 1927 году Хармс вместе с поэтами Александром Введенским, Николаем Заболоцким, Константином Ватиновым, Игорем Бахтеревым, прозаиком Борисом (Дойвбер) Левиным и другими создает литературную группу ОБЭРИУ (Объединение Реального Искусства).
В манифесте ОБЭРИУ, опубликованном в 1928 году, Хармс дает автохарактеристику и себе и своей поэтике: «Даниил Хармс - поэт и драматург, внимание которого сосредоточено не на статической фигуре, но на столкновении ряда предметов, на их взаимоотношениях. В момент действия предмет принимает новые конкретные очертания, полные действительного смысла. Действие, перелицованное на новый лад, хранит в себе “классический” отпечаток и в то же время - представляет широкий размах обэриутского мироощущения».
Исследователь творчества Д. Хармса литературовед Владимир Глоцер в 1985 году в сборнике «Памятные книжные даты» отмечал: «Центральным событием в жизни обэриутов считается их большой театрализованный вечер “Три левых часа”, который начался во вторник 24 января 1928 года и завершился под утро в среду. На “первом часу” среди читающих свои стихи был, конечно, и Даниил Хармс. На “втором” - представленье по его пьесе “Елизавета Бам”... А заполночь (в час, который в программе был обозначен как диспут) разразился скандал, без коего, кажется, не обходилось ни одно выступление обэриутов».
Знаток и собиратель русских поэтических книг XX века Ю.М. Гельперин так определял «идеологию» обэриутов: «Абсурдность обыденного сознания... Антогонизм двух этих типов сознания - главный мотив у всех “обэриутов”. Однако у Д. Хармса, А. Введенского или близкого к “обэриутам” Н. Олейникова они не только противоборствуют, но подчас переплетаются друг с другом тогда возникает модель обыденного сознания, начинающего ощущать свою недостаточность, но трагикомически неспособного выйти за свои пределы».
Друг А. Введенского художник Б. Семенов отмечал, что группа ОБЭРИУ «объявила войну литературной ржавчине, мещанской сентиментальности, высокомерности, затертости слов и понятий»
И это сработало. Правда, очень своеобразно, наверняка не так, как мечтали обэриуты. Самуил Маршак в 1928 году привлекает их (кроме Вагинова) к работе в детской литературе. Сам Маршак в те годы активно занимался этой просветительской деятельностью. «С незапамятных времен “детская” литература, так же, как и ее сестра - литература “народная”, были вне поля зрения людей, обладающих хорошим вкусом, вне суда и закона литературной критики», - писал С. Маршак в статье «Повесть об одном открытии» (1933).
Хармс написал для детей сравнительно немного. И, тем не менее он стал классиком детской поэзии. «Иван Топорышкин», «Игра», «Миллион», «Врун», «Иван Иваныч Самовар», «Удивительная кошка», «Из дома вышел человек...», «Что это было?» и другие его стихи печатались сначала в журналах «Ёж» и «Чиж», издавались отдельными книжками: с 1928 по 1931 годы вышло девять иллюстрированных книжек стихов и рассказов для детей. Кстати, неслучайно на книжке стихов Д. Хармса, представленной в «Библиохронике», есть очень показательный инскрипт: «Награждается / Шалыгина Юлия, / занявшая III-ье место / в конкурсе чтецов в классе, / посвященном 60-летию / Победы под Москвой. / 17.12.2001 г. / Завуч Д/О Чикункова Г.Н. / Учитель: Графова Е.Г.».
«Детская литература стала для Хармса по-своему счастливым островом, - отмечает В. Глоцер. - В основе же его занятий оставались “взрослые” поэзия и проза, в которой он создает в 30-е годы такие шедевры, как цикл маленьких рассказов и сцен «Случаи» (1933-1939) и повесть «Старуха» (1939)».
«Хармса интересовало зло, корень зла в человеке, - писал один из его ближайших друзей. - Но он был не философ и не моралист, а писатель, хотя и несомненно с философским уклоном. Поэтому и в своих страшных рассказах он не морализует, а смеется, обнажая зло, ограниченность, тупость, и его смех временами не менее страшен, чем смех Гоголя, которого он очень любил и с которым был творчески связан».
В 1931 году Д. Хармс вместе с А. Введенским и И. Бахтеревым был арестован по обвинению в участии в «антисоветской группе писателей». Приговор - три года работ в исправительном лагере. Наказание в итоге было смягчено: в Ленинград Хармс вернулся в октябре 1932 года.
Но будущее многих участников ОБЭРИУ было уже предопределено. И опять - как будто судьба подсматривает через плечо Хармса в его литературные произведения и реализует их в жизни:
Из дома вышел человек
С дубинкой и мешком
И в дальний путь,
И в дальний путь
Отправился пешком.
Он шёл всё прямо и вперёд
И всё вперёд глядел.
Не спал, не пил,
Не пил, не спал,
Не спал, не пил, не ел
И вот однажды на заре
Вошёл он в тёмный лес.
И с той поры,
И с той поры,
И с той поры исчез.
Но если как-нибудь его
Случится встретить вам,
Тогда скорей,
Тогда скорей,
Скорей скажите нам.
(«Из дома вышел человек. Песенка»)
Александра Введенского вновь арестуют в сентябре 1941 года, предъявят обвинение в контрреволюционной агитации. Погибнет в декабре 1941 года при этапировании в Казань.
Николая Заболоцкого арестуют также в сентябре 1941 года. Обвинение то же, что и Введенскому - контрреволюционная агитация. Но Заболоцкий выживет, освободят его из заключения в 1943 году.
«Повезет» Константину Вагинову - он умрет в 1934 году от туберкулеза...
После первого ареста Хармс все больше и больше сосредоточивается на прозе. Хотя и понимает, что ни одной строчки ему не дадут опубликовать. И тем не менее в дневнике Хармс оставил такую запись, обращаясь к самому себе в ультимативной форме: «Довольно праздности и безделья! Каждый день раскрывай эту тетрадку и вписывай не менее полстраницы. Если нечего записать, то запиши хотя бы по примеру Гоголя, что сегодня ничего не пишется. Пиши всегда с интересом и смотри на писание, как на праздник. 11 апреля 1937 года».
Даниила Хармса повторно арестуют 23 августа 1941 года в Ленинграде - за распространение «клеветнических и пораженческих настроений». Чтобы избежать расстрела, Хармс симулирует умственное расстройство. По-видимому, предчувствуя, что к этому шло дело, писатель намеренно, еще до ареста, эпатировал ленинградцев даже своим внешним видом. Вера Кетлинская (1906-1976), которая в то время возглавляла ленинградскую писательскую организацию, вспоминала о первых месяцах после начала Великой Отечественной войны: «Естественно, что ко мне стекалось все - и хорошее, и плохое. И смешное тоже: пришлось мне, например, несколько раз удостоверять личность талантливого поэта, автора многих стихов для детей Даниила Хармса, которого прохожие задерживали как немецкого шпиона: Хармс был чудаковат, носил необычную шляпу и на груди цепочку с массой загадочных брелоков вплоть до черепа с костями. Этот его вид при очень высоком росте и своеобразной манере держаться вызывал недобрые подозрения...»
Ничего удивительного, что военный трибунал определил «по тяжести совершённого преступления» содержать Хармса Даниила Ивановича в психиатрической больнице. Он умер в Ленинграде 2 февраля 1942 года, в самый тяжелый и голодный период блокады Ленинграда, в психиатрическом отделении больницы знаменитой тюрьмы «Кресты».
Одним из первых откликов на его уход были стихи Н. Заболоцкого «Прощание с друзьями»: «В широких шляпах, длинных пиджаках, / С тетрадями своих стихотворений...»
«Посмертная его слава несравненна с его прижизненной известностью, - пишет В. Глоцер. - Она растет с каждой публикуемой его строчкой. И одновременно растет интерес к его личности, к его миру, к тому, что он оставил (а почти все рукописи сохранились)». Что, отметим, удивительно. Как и вообще вся жизнь Д.И. Хармса, которую он, возможно, зашифровал в своем стихотворении «Удивительная кошка»:
Несчастная кошка порезала лапу,
Сидит и ни шагу не может ступить.
Скорей, чтобы вылечить кошкину лапу,
Воздушные шарики надо купить!
И сразу столпится народ на дороге,
Шумит и кричит, и на кошку глядит.
А кошка отчасти идет по дороге,
Отчасти по воздуху плавно летит!
Даниил Хармс (Даниил Иванович Ювачёв) (1905 -1942)
Удивительная кошка / Мурманское книжное издательство, 1990.-80 с., илл. Художник А. Ветрогонский. Издательская обложка. 16,4 х 13,2 см. Тираж 100 000 экз.